Испытай меня - Страница 31

— Джейн, ты с ума сошла! Я просто спросил…

— Я знаю, что ты спросил!

— В таком случае не вижу повода для этого… спектакля.

Но равнодушный тон Фернана не произвел на Джейн ни малейшего впечатления: она была слишком разозлена, чтобы замечать его.

— Вот как? Не видишь? — спросила она агрессивно, подступая к нему и глядя ему прямо в глаза. — Ну что ж, я тебе объясню. Представь себе, что, когда ты разговариваешь с людьми так, словно они пыль под твоими башмаками, это их обижает. Ты, возможно, удивишься, но это правда! Ты, безусловно, богат и красив, Фернан Тамилье, но на свете существуют вещи более важные — человеческая доброта, например. И знай: я уеду из Франции только тогда, когда сочту нужным. Никакие замечания с твоей стороны не изменят моего решения ни на йоту! Ты понял?

— Я понял, как ты меня воспринимаешь. — Лицо его потемнело. — Мне неясна причина этой вспышки, но сообщение я принял — кстати, вместе с половиной больницы, — добавил он.

— Мне все равно! — воскликнула Джейн. — Мне безразлично, что подумают люди, Фернан! Я знаю, что ору, как торговка рыбой, и что ты считаешь, будто я во всем виновата. А я не виновата! Это ты с самого начала вел себя со мной отвратительно! И даже сейчас, после того, как родились эти прекрасные дети… Да как ты мог?!

— Джейн…

Но она отступила, и протянутая рука Фернана схватила воздух. Джейн было все равно, куда бежать — лишь бы подальше от него. И тут ей на глаза попалась дверь дамской комнаты.

Трясущимися руками защелкнув замок, Джейн сползла по кафельной стенке на пол и рыдала до тех пор, пока не иссякли слезы…

7

Даже сейчас, полтора месяца спустя, Джейн не могла без содрогания думать об ужасной сцене. Ей было трудно поверить, что она накричала на него. Но Фернан сам довел ее до этого…

А тогда Джейн даже не помнила, сколько времени провела в туалетной комнате — двадцать минут или два часа. Вышла она оттуда тщательно причесанная и подкрашенная, в твердой уверенности, что Фернан давно уехал домой. Но он ждал ее в другом конце коридора, прислонившись к снежно-белой стене.

Джейн не знала, чего ожидать: обвинений, вспышки ярости или презрения… Но Фернан просто отделился от стены и медленно подошел к ней.

— Идем? — спросил он совершенно спокойно. — Я позвонил Полю, сказал ему, что все хорошо и он может идти спать.

— Да, ты все правильно сделал.

Джейн удивилась, как твердо звучит ее голос, поскольку внутри у нее все дрожало. Фернан же был, как всегда, невозмутим.

Они вернулись в Ле-Пюи в гробовом молчании, и Джейн всю дорогу размышляла, что сказать ему на прощание. Ей не следовало, конечно, грубить ему, но и извиняться сейчас она тоже не могла. Хотя нужно было именно извиниться… Теперь, когда первый гнев прошел, она вспомнила, как он ей рассказывал о своем детстве, как они стояли рядом с кроватью Норы с малышами на руках, но пересилить себя не могла.

Когда Фернан подвез ее к дому, Джейн сухо попрощалась с ним.

— Спасибо, спокойной ночи.

Он тоже ответил сдержанно, но с такой яростью захлопнул дверцу, что это было красноречивее всяких слов. Вот и прекрасно, подумала Джейн. По крайней мере, можно избежать неприятного разговора.

Кто бы мог подумать, что на следующее утро Фернан ей позвонит!

Было очень рано. Все в доме, кроме прислуги, еще спали. Бланш постучала в дверь ее комнаты с виноватым видом. Джейн заснула только перед рассветом и с трудом открыла глаза.

— Возьмите трубку, мадемуазель. — Горничная показала на телефонный аппарат. — Это месье Тамилье, он хочет говорить с вами.

— Алло? — сонно пробормотала Джейн, когда Бланш покинула комнату.

— Я прощу прощения за то, что звоню так рано. Но мне кажется, что мы не можем оставить все как есть. Скоро Нора с малышами будет дома, и я не хочу ее расстраивать. — Он говорил резко и отрывисто. — Поэтому предлагаю сегодня вечером пообедать вместе и все обсудить.

— Не думаю, что в этом есть необходимость, Фернан, — твердо сказала она; ее пальцы при этом так сильно сжали трубку, что побелели суставы. — Я тоже не собираюсь расстраивать Нору, но я не понимаю, как наши отношения могут отразиться на атмосфере в семье.

Неужели он решил, что она побежит докладывать Норе о том, что произошло между ними? Сейчас, когда та еще так слаба и уязвима?

— То, что случилось вчера вечером, касается только нас двоих. Уверена, что мы сможем вести себя нормально ради спокойствия всех остальных.

— Значит, ты отказываешься пообедать со мной?

— Я уже сказала, что не вижу в этом необходимости. Моей главной заботой сейчас являются Нора и новорожденные. Моей единственной заботой! — подчеркнула Джейн. — Так что можешь быть спокоен: от меня Нора ничего не узнает. Всего хорошего!

Она положила трубку и расплакалась.

Они с Норой сидели в тени деревьев, младенцы спали в своих колясках, мирно посапывая. Но мать все равно то поправляла одеяльца, то начинала покачивать одну из колясок.

Джейн старалась не смотреть в ту сторону, где на лужайке возле бассейна двое мужчин играли с Полем в футбол. Она повернулась к ним спиной, взяла Нору за руку и сказала:

— Малыши крепко спят. Не нужно их постоянно трясти — кончится тем, что они проснутся и запищат.

— Знаю, — улыбнулась Нора. — Правда, знаю. Просто я их очень люблю… А ты заметила, как их полюбил Поль? Мне кажется, он от них в совершенном восторге!

— И Флобер тоже. — Джейн покачала головой. — Если бы я не видела все это собственными глазами, ни за что бы не поверила, что попугай может влюбиться! Но он явно неравнодушен к твоим двойняшкам.